В мире всегда были бедные и очень бедные, богатые и очень богатые, во все времена, во все эпохи. Однако средний класс всегда был показателем прогрессивности того или иного социума. В 20 веке все государства, особенно государства Европы старались увеличить слой среднего класса, как только могли. Сегодня мы наблюдаем совершенно иную ситуацию.

Еще в 1984 году американский писатель и футуролог Джон Нейсбит предсказывал, что мир перейдет от иерархических структур управления к сетевым. Но он вряд ли понимал под сетями хоть что-то похожее на нынешние цифровые сети. 
Какое-то время переход сдерживался именно отсутствием инструментария — достаточно объемных, дешевых, надежных и повсеместных каналов объединения людей. Когда эти каналы появились (примерно на рубеже 2010-х годов), еще долго держался психологический барьер — ощущение, что для эффективной работы сотрудников необходимо «контролировать».

Сила этого барьера наглядно проявилась сейчас: мы видим взрывной рост контента, «как контролировать работу на удаленке». По итогам нынешней эпидемии, вероятно, рухнет и этот барьер, когда выяснится, что в сетевых организациях важен не контроль, а итоговая эффективность.

Кто будет на коне, а кого скинут

Как в случае любых общественных изменений, перемены в организации труда приведут к появлению как выигравших, так и проигравших. Прежде всего, бенефициарами этих изменений окажутся те, кто сможет доказать свою эффективность и нужность, работая в гибкой организационной среде, не требующей ежедневной демонстрации корпоративной лояльности в виде отсиживания положенных часов офисной работы. 
Относительно качества жизни в таком режиме могут быть две противоположные точки зрения. Условным экстравертам будет не хватать энергетической подпитки от прямого общения с коллегами. Но для условных интровертов новый режим может стать настоящим раем, даже при возросшей рабочей нагрузке.

Однако на первых порах проигравших будет больше. Во-первых, в новой экономике не будет востребована большая часть менеджеров младшего и среднего звена. Также возможна потеря большого количества рабочих специальностей со средней квалификацией.

Во-вторых, в развитые экономики в большом масштабе вернутся низкоквалифицированные junk jobs (вроде тех же курьеров): работа с минимальной оплатой, без перспектив развития и какого-либо морального удовлетворения. Раньше считалось, что такие рабочие места в основном остались в индустриальной эпохе конца XIX – начала XX века.

В результате в ближайшем десятилетии остро встанет проблема невостребованности работников средней квалификации. 

Богатые страны смогут ответить на нее переходом к распределительным системам вроде «гарантированного дохода» (его в начале 1950-х предлагал еще кейнсианец Джон Гэлбрейт). В 2017-2018 годах Финляндия протестировала эту модель: в течение двух лет 2000 безработных ежемесячно получали по €560. Эти деньги позволили людям чувствовать себя лучше, но не помогли им найти работу.

В более сложной ситуации окажутся страны со средним уровнем дохода, такие как Россия, Китай, Бразилия и т. д. С одной стороны, здесь средний управленческий персонал составляет значительную часть занятых (в отличие от бедных стран), а с другой — нет достаточных средств для обеспечения разумного качества жизни хронически безработным гражданам. 

Будущее среднего класса

В целом средний класс, резкий подъем благосостояния которого в середине XX века определил идеологию современного западного мира, оказался в самом уязвимом положении в современной экономике. Его относительные доходы падали с 1970-х годов, и в эпоху постцифровой экономики это падение может ускориться. 

Социальные и идеологические последствия такого падения могут быть близки к катастрофическим. Поэтому правительства развитых стран, скорее всего, употребят свой новый общественный мандат на преодоление этих последствий. Борьба с «потерянностью» среднего класса в новом мире будет означать не просто введение беспрецедентных финансовых мер вроде гарантированного дохода. Для поддержания социального баланса большое количество людей должно будет получить не только средства к существованию, но и некий новый смысл жизни, способ самореализации.

При этом кардинально изменится и сама концепция «работы» (job), являвшаяся центральной для капитализма XIX–XX веков. Уже сейчас она уступает место идее «подработки» (gig) — относительно короткого и интересного проекта, за которым может последовать пауза в продуктивной деятельности. 

Значительная часть населения развитых стран будет частично занята большую часть свой жизни.

Что ждет социальные классы в будущем?

Такое развитие продемонстрирует неактуальность физических и технологических периметров корпораций, организованных вокруг жестких функциональных вертикалей со слабым горизонтальным взаимодействием. На смену им придут компании, основанные на командном взаимодействии сотрудников, обладающих широким набором различных знаний и компетенций и ориентированных на достижение общего результата.

Возникнет спрос на новые информационно-телекоммуникационные системы безопасной удаленной и распределенной работы множества команд. Остро встанет проблема квалификации и численности персонала. 

Будут востребованы универсалы, обладающие одновременно глубоким знанием, скажем, психологии и систем работы с большими данными. При этом работу узких функциональных специалистов легко можно будет заменить алгоритмами, технологическими платформами и сервисами — что объективно плохая новость для этого типа сотрудников, преобладающих сейчас в бизнес-среде. 

Вероятно, в ближайшем будущем главной головной болью развитых экономик станет поиск подходящих занятий для растущей массы безработного «офисного планктона».

Ускорит или замедлит эта ситуация экономический рост, который выражается в увеличении ВВП? Практически невозможно предсказать: возможные эффекты в экономике слишком многомерны. Однако достигнутый в результате уровень жизни, скорее всего, будет восприниматься (или преподноситься) как более качественный (по сравнению с текущим положением). 

В этом случае западные страны заметно укрепят свои позиции на глобальном рынке человеческого капитала, продолжая привлекать многих наиболее амбициозных и образованных молодых людей со всего мира.

Что касается России, ситуация здесь совсем неоднозначная, так как у нас другая экономика, изначально предполагающая малый объем среднего класса. На наш взгляд, Россию ждут определенные потрясения с точки зрения рынка труда. Предприятия все больше и больше будут экономить на персонале, что выбросит на улицы большое количество ненужных людей, а это, в свою очередь, создаст определенную социальную напряженность. 

Молодежь, которая яко бы «заточена» на дистанционную работу, не обладает на данный момент такими знаниями, которые реально востребованы на дистанционном рынке труда, более того, менталитет «здесь и сейчас как можно больше» сыграет злую шутку с новым поколением. 

Подводя итоги, мы видим все большее и большее движение в сторону экономики с бедными и богатыми. Процесс автоматизации вытесняет средний класс – то есть людей, которые могут быть заменены алгоритмами. Для собственников бизнеса, предпринимателей – это несомненный плюс, который позволит стать еще богаче.